Я вытаращила глаза:

– Где? Кем? Какая Рыклина? Кто она? Лена рассказывала, что ее мама, Галина Алексеевна, отдала дочь сразу после рождения бабушке. Забыла ее имя. Девочка у старушки лет до десяти жила. Да, это было в деревне, но та находилась в Подмосковье…

Я перевела дух, а Костин продолжил:

– Дай мне договорить. Рыклина скончалась, когда девочке стукнуло два года. Смерть ее не расследовали. Бабке исполнилось много лет. Прописаны она и внучка были в Опанино, а реальное место их обитания – заимка в глухом месте. Дом в тайге. О нем знали местные охотники, они порой заходили к Зине. Та никому в приюте не отказывала, кормила людей, поила, переночевать разрешала. Откуда у нее девочка взялась? Все считали ее внучкой Рыклиной. Вот только не знали, чья она дочь. Сына Юры или дочки Вали? Дети Зинаиды давно из Опанина смотались. Старшего призвали в армию, и больше он в село не возвращался. Валентина в шестнадцать лет умчалась в Пермь и поступила в медицинское училище. Навещали они мать или нет? Ответа не получим. Старуха жила в тайге, в деревню крайне редко заглядывала, о личных делах не распространялась.

– Жуть какая-то, – поежилась я, – пожилая женщина, одна…

– В тайге, – повторил Костин, – это тебе не подмосковный лесок с ежами и лягушками. Ну, лисы еще у нас могут водиться, ну, зайцы. А около Зинаиды медведи бродили. Воды в избе нет, центрального отопления тоже. Женщина воду носила, дрова колола, и все сама?

– А если заболела бы? – не утихала я. – Как врача вызвать?

– Никак, – отрезал Костин. – Лена в раннем детстве легко могла погибнуть. Спасли ее Ремизовы. Отец и сын отправились за грибами, устали, решили переночевать у Зины, а утром продолжить бродить с корзинами. Вошли в избу, а там хозяйка на кровати лежит, около нее девочка сидит, тихо играет. Зинаида была еще жива, она попросила подростка: «Вася, отведи Дусеньку к Насте Макаровой. Она за ней присмотрит. А Федя пусть со мной останется, вот-вот к Господу отойду, надо меня похоронить».

– Ужас, – выдохнула я.

– Были женщины в русских селеньях, – слегка перефразировал Некрасова Костин [3] , – они пережила Октябрьскую революцию, три войны: Первую мировую, Гражданскую, репрессии тридцатых годов, голод, отечественную… Зинаида умерла. Если учесть ее возраст, понятно: старуха не мать Лены. И кто ее родители? Самое вероятное, что дети Зинаиды.

Костин взял бутылку воды.

– Стали их искать. Юрий Рыклин умер в возрасте двадцати двух лет от туберкулеза. Теоретически он мог оказаться отцом Лены, но парень в браке не состоял и никакой ребенок на него не записан, Валентина Рыклина скончалась в двадцать от гангрены, ногу поранила. Замуж не выходила, детей не имела.

– Можно стать матерью или отцом и без штампа в паспорте, – возразила я, – и не регистрировать ребенка.

– У девочки была метрика, – сообщил Кости, – в качестве матери там указана Галина Алексеевна Яковлева, в графе отец стоит прочерк. Документ выдали в Опанине, в нем стоит печать местного сельсовета и подпись председателя. Все остальное покрыто мраком. Где родилась Елена, которую тогда звали Дусей? У кого? Каким образом она оказалась в избе в тайге? Вероятно, ответы знал мужчина, который выдал свидетельство о рождении, но он давно умер. Еще на заимке на столе лежали паспорт Зинаиды Тимофеевны и ее сберкнижка. На последнюю оформили завещание, в нем указывалось: «Все деньги после смерти владелицы счета отходят Евдокии Ивановне Рыклиной. Если той на момент вступления в наследство еще не исполнится восемнадцати лет, то вкладом может временно до совершеннолетия наследницы распоряжаться Галина Алексеевна Яковлева». То, что у Зинаиды появилась новорожденная, в селе узнали быстро, новость разболтала женщина, которая держала коз. Зина отродясь не пила молока, не нравилось оно ей. А тут вдруг начала брать каждый день по литру. И в конце концов рассказала, что из Перми ей привезли Дусю, той несколько месяцев. А детей-то лучше всего козьим молочком кормить и каши на нем варить. Любопытная баба давай расспрашивать: кто такая Дуся, почему она не с матерью живет. Рыклина на ее вопросы не ответила. Вот все и решили, что малышку в подоле принесла матери Валентина. Зине стыдно признаться, что дочь шлюха, поэтому она и молчит. Кстати, вклад старушки в сберкассе оказался очень большим. Каждый месяц ей кто-то переводил немалые деньги. То, о чем мы говорим, случилось давно. Интернета тогда не было. Сберкасса, куда поступали средства, давно закрыта. Находилась она в городе, до которого ехать из Опанина часов семь-восемь. Зинаида жила особняком. От кого она родила двух детей, сына и дочь? Четкого ответа нет. Местные кумушки подозревали какого-то охотника. Наверное, он был любовником Рыклиной, та ведь не явилась на свет старухой. Константин позвонил приятелю и коллеге в Пермь. Попросил его отправить человека в Опанино. Там еще живы те, кто помнит Зинаиду. Все эти сведения, кстати, Волоков раздобыл в местном архиве полицейского управления.

– Значит, Рыклина водила знакомство с матерью Лены Яковлевой! – воскликнула я.

Глава девятая

– Да, – согласился Володя. – После смерти Зинаиды Галина взяла малышку, поменяла ей имя, фамилию, а отчество Ивановна осталось. Девочка долго жила в области в селе Маркино у Евдокии Петровны. Кем она приходилась Галине Алексеевне? Почему она отправила младенца в глушь? По какой причине ребенка зарегистрировали в сельсовете в Опанине? Ответа нет. Когда Дусе-Елене исполнилось десять, Евдокия Петровна скончалась, Галина Алексеевна забрала школьницу к себе.

– Лена никогда не говорила о тайге и Зинаиде, – пробормотала я.

– Скорей всего она не помнит, где прошли два первых года ее жизни. Думает, что ее с рождения поднимала Евдокия Петровна из Подмосковья, – предположил Костин.

– Подожди, – остановила я Вову, – мать Галины звали Евдокией. И так же обращались до двух лет к Елене. Может, это не случайное совпадение? Яковлева мать малышки, ей доверили деньги по завещанию? Вдруг Галина родня Зины?

– Возможно, – согласился Костин, – но имя Евдокия не уникальное. Сейчас оно не на пике популярности, но нельзя считать его редким, как, например, Миропия, Евлампия. Возможно, это просто совпадение. Вероятен и такой вариант: Яковлева не имеет ни малейшего отношения к своей дочери. Она посторонняя женщина, не родная Лене по крови. Зинаида, понимая, что из-за возраста может не дожить до того, как девочка повзрослеет, договорилась с Галиной. Оставила ей накопления в обмен на признание ребенка Яковлевой своим и сделала малышке метрику. В сельсовете при условии, что дружишь с его председателем, получить подобный документ не оставило бы труда.

– Похоже, Лена ничего о том, что ты сейчас рассказал, не знает, – заметила я, – она очень обижена на мать, которая к ней неприязненно относится, но если Лена не родная дочь Галины, тогда все понятно.

– Не счесть числа парам, которые берут малыша из интерната и любят его до беспамятства. Но не каждые приемные родители хорошо обращаются с воспитанниками, – вздохнул Костин, – и есть люди, которым плевать на кровных детей. История Лены не страшная. Но странная! Теперь посмотри на фото!

Костин повернул ко мне экраном ноутбук.

– Это кто?

– Ленка, – тут же ответила я, – только она здесь полнее, с роскошным бюстом. И прическа другая, и одета странно. Домашние красные тапочки на ногах! Они в полном конфликте с одеждой. Мини-юбка! Кофта с глубоким вырезом. В руке поднос. Это официантка! Снимок сделан, наверное, в семидесятых годах прошлого века. Тогда в моде были очень короткие платья, обтягивающие блузки. И волосы именно так укладывали. Незнакомка очень красивая, прямо картинка. И похожа на Лену. Но у моей подруги никогда не было такой фигуры, размер груди намного скромнее, талия не ярко выражена. Лена упрощенный вариант той, что на старом снимке. Но сходство Яковлевой с незнакомкой очень велико. Возможно, они родственницы. Кто на фото?